Сталин дал свое имя системе кровавой единоличной диктатуре.
Он знал, что делал, он не был ни душевно больным, ни заблуждавшимся. С холодной расчетливостью утверждал он свою власть, и больше всего на свете боялся ее потерять.
Поэтому первым делом всей его жизни стало устранение противников и соперников, — а потом уже все остальное. В пореволюционной России он воскресил абсолютизм, террор и тюрьмы, бюрократию и полицию, шовинизм и империалистическую внешнюю политику.
В стране, где демократия в 1917 году оказалась выкидышем истории и умерла тут же после рождения — это только укрепляло его власть и славу. В Англии, Франции, Америке такая система не смогла бы возникнуть.
Тоталитарные идеологии создают тоталитарные режимы — в этом смысле коммунизм ничем не отличается от фашизма.
Для меня постепенно все более очевидным становился не только деспотизм моего отца и то, что он создал систему кровавого террора, погубившую миллионы невинных жертв.
Опустошенный, ожесточенный человек, отгородившийся стеной от старых коллег, от друзей, от близких, от всего мира, вместе со своими сообщниками превративший страну в тюрьму, где казнилось все живое и мыслящее; человек, вызывавший страх и ненависть у миллионов людей — это мой отец...
Одного только перечисления имен всех людей в партии, с которыми отец расправился на пути к своей диктатуре было достаточно, чтобы сойти с ума...
Я провела три дня у постели умиравшего отца и видела его смерть. Мне было больно и страшно, потому что это был мой отец.
Но я чувствовала и знала, что вслед за этой смертью наступит освобождение, и понимала, что оно будет освобождением и для меня.
Светлана Иосифовна Аллилуева, советская переводчица, филолог, дочь Сталина
Привет . Добавляй в друзья )
Journal information