Дима Филиппов позвал меня в свой крохотный офис возле Смольного, охранявшийся мрачными амбалами из какого-то спецназа. Всего одна комнатенка и кухня, никаких помощников и секретарей. Стол, два стула. Дмитрий Николаевич был человек очень конкретный, невероятно умный и опытный. Еще бы — стал министром и вице-премьером в 34 года, возглавлял строительство БАМа, личным другом Андропова, потом был секретарем Ленинграского обкома КПСС, вместе со мной стал депутатом Ленсовета, победив на честных выборах в 1990
году. Затем возглавил налоговую полицию в Петербурге, откуда его с огромным трудом убрал Собчак.
Дима не загрустил и сразу стал одним из директоров (и владельцев Кировского завода), председателем союза банкиров и промышленников и руководителем банка МЕНАТЕП на паях с Ходорковским. На работе в качестве начальника налоговой службы восстановился через суд и лично засунул в карман Собчака решение суда и заявление об уходе. Я так подробно расписываю историю Филиппова, чтобы было понятно — в этой маленькой комнатенке за бронебойными стеклами я встречался с главным «красным директором» Питера, фактически контролировавшим финансовые потоки, промышленность и нефтяной бизнес на заре девяностых. Мы с ним дружили.
-Слушай, тут надо немного помочь. - сказал Филиппов. - Можешь сделать ХОРОШУЮ программу с одним нужным человеком? МЫ тебя поддержим материально, тебе ведь спонсоры нужны? А то МЫ знаем, как ты «на коленке» свой проект делаешь.
Спонсоры, естественно, были нужны как воздух. Программа «Вавилон» тогда только набирала обороты, у нас не было зарплат, техники, нормальных машин. Да и на пару «жигулей», на которых сутками мотались по городу и области мои съемочные бригады не было бензина. А у Филиппова с бензином было все в порядке. Я ему так и сказал — любой каприз за тонну НОРМАЛЬНОГО бензина. И Дмитрий Николаевич назвал мне имя человека, о котором нужно было снять ХОРОШУЮ программу. Я вспылил. Встал и молча пошел к двери.
-Вот же ты дурачок! Дадим МЫ тебе тонну бензина, нам что жалко? И не за программу, а просто так. Но ты сядь, послушай. Этот человек неприятен, я тебя понимаю. Точнее, даже просто отвратительный тип. Но ведь ты же умный парень! Он же не просто так возник, как Венера из пены морской. Это же СПЕЦИАЛЬНЫЙ человек. Ну его еще пять лет назад приметили. И растили. Как поросеночка. А сейчас это важнейшее звено государства. МЫ с ДЕДОМ (Борисом Ельциным) договорились, что все вопросы будем решать нормально. И решаем.
Но бандосы, воры, шелупонь всякая не должна лезть во власть. Сейчас у них денег почти как у НАС, а народ ты сам знаешь какой — проголосует за любого козла, лишь бы не пожалел денег на компанию. Надо поставить шлюз. Пусть вся эта кодла работает с властью не напрямую, а через буфер. Занесут ребята за зубцы, пусть озвучивают хотелки. Но ЦЕНТРАЛИЗОВАННО. Нельзя страну превращать в бардак, власть надо ценить и уважать. МЫ же демократы, хахаха! Мы за порядок. Если народ любит ДЕДА, зачем его дискредитировать хахаха. Подумай, это же важно для всех! Да ты вообще мог бы с ним подружиться, поработать, тебе же нужна слава! Хахаха! - Филиппов смеялся, как настоящий сибирский барин: толстый, румяный, сытый и всегда довольный собой. - И не смотри, что он ушлепок, там такой и нужен!
Я правильно понимал, кем были эти «МЫ», учитывая дружбу моего собеседника с Андроповым, который читал ему по вечерам стихи на скромной эстонской даче, симпатию к нему Ходорковского и Черномырдина, опыт руководства всем нефтегазовым комплеком Сибири, но лучшей визитной карточкой были охранники-спецназовцы, которых сам Дмитрий Николаевич называл «мои скобари». Псковская дивизия ГРУ охранных услуг силами личного состава диверсионно-разведывательных штурмовых групп ненужным людям не предоставляла. И я понимал, что человек-кабанчик за которого просил Филиппов естественно не просто так возник на ровном месте и является продуктом конторы. Но чтобы сконцентрировать потоки криминальных денег в одно русло и решить этот вопрос на самом верху! Мне такая простая мысль в голову не приходила.
Это была зима 1994 года. Только что прошли выборы в новую Госдуму. Самый лучший результат — 22 процента голосов получила ЛДПР. Это вызвало шок. Кто-то из моих операторов сказал в курилке «пойду записываться в либерал-демократы». Никто не улыбнулся, но все отодвинулись. Подобная шутка могла вызвать только омерзение. Гнусавый голос курчавого вождя ЛДПР с манерами похотливого енота, развязностью провинциальной вокзальной проститутки после стакана портвейна и внешностью подмастерья жмеринского портняжки. Его старались не пускать в Петербург.
Когда помощники звонили Собчаку и требовали предоставить видному политику машину для поездок по городу, Анатолий Александрович лаконично отвечал: пусть ловит такси. Отели отказывались селить его свиту, а гаишники предоставлять сопровождение. И естественно, даже мысли не было дать ему эфир на телевидении. Все просто бойкотировали Жириновского. В Петербурге не было никакой ячейки ЛДПР. В те годы из города еще не до конца выветрились понятия достоинства. Жириновский казался случайным клоуном, о котором все забудут через пару лет, с которым никто не станет иметь дела и вообще ошибкой природы.
Ну вот вылез чувак с какими-то бредовыми заявлениями «мы сапоги будем мыть в Индийском океане, мы великая нация, Россия — превыше всего!» Ну и сорвал какие-то аплодисменты. Ну постебались, выбрали. В Италии вообще Чичоллину выбирали депутатом, я даже в Риме с ней шампанское пил на съезде Радикальной партии. Мало ли какие фрики появляются из коллективного бессознательного на исторических переломах!
Но я согласился. Филиппов заставил меня взглянуть на Жириновского по-другому. И через неделю ночью (чтобы соблюсти секретность) в мою студию на Каменноостровский приехал сын юриста. Студия была на Ленфильме. И бабушка-вахтерша на главном входе совершенно не удивилась. Ну массовка, чего такого-то? А вот я был ошарашен. Жириновский приехал со свитой. С ним было человек триста. И бал у Воланда оказался просто жалкой фантазией морфиниста, реальность всегда итереснее.
Они были С ОРУЖИЕМ. На бэхах и мерседесах, на тонированных девятках и восьмерках. Они были в ТРЕНИКАХ. И они были ЛЫСЫЕ. Я знал, конечно, имена самых ярких фигур: Пашу Кудряшова, Михаила Глущенко, Монастырского, Комарова, Ледовских, Петрова. Но тут такая «честь»: весь «цвет» питерской криминальной утробы явился лично, чтобы сыграть свиту. Я вспомнил сразу Окуджаву «Следом дуэлянты. Флигель-адъютанты, блещут эполеты».
Вместо эполетов сверкали золотые цепи на бычьих шеях. Красные и зеленые пиджаки. Красавцы были еще те! Молоком и хлебом не пахло, коридоры Ленфильма наполнил слабый запах дорогих мужских парфюмов и сильный аромат раздевалки в купчинской качалке с тончайшими нотами оружейной смазки. Свита шла с помповиками, как у винтажных оловянных солдатиков ружья были закинуты на плечо. Кое-кто был с калашами, но немного — всего человек пятнадцать.
Потом я видел братву в разных ситуациях — и на стрелках, и в кабаках, и на охоте, и в «Крестах». Поверьте, это мало похоже на сериалы про бригады. И если бы я был постановщиком детективного блокбастера и воспроизвел бы ту сцену натурально, мне бы не поверили. Саундтреком шло злобное сопение, пыхтенье, шмыганье носами и стук подков по мраморному ленфильмовскому полу. Зачем бандиты начала девяностых набивали на ботинки стальные пластины? До сих пор это для меня загадка! Короче, это был цирк с конями. Такого количества сломаных носов и выбитых зубов, неандертальских лбов и шрамов на синих физиономиях я не видел ни до, ни после того знакомства с Владимиром Вольфовичем Жириновским в картузике и длинном черном пальто, как в «матрице».
Вошли в студию. Я говорю, - уважаемый, а можно этот зверинец оставить в коридоре. У меня аллергия на тестостерон в такой концентрации. И вообще накуя? Тут как бы студия, а не станция юных натуралистов. И скажите им, чтобы не харкались, не пердели и не плевали на пол.
Жириновский повернулся к свите. - Давайте, валите! И вяло махнул рукой, показывая на дверь. Бандосы толкаясь стали выходить. Почему-то спиной вперед. Через несколько минут мы начали запись. И писали диалог ЧЕТЫРЕ ЧАСА. Пока не закончились все свободные бетакамовские кассеты. Это было нечто! Сегодня все знают способность Жириновского нести ахинею на любую тему.
Через полчаса разговора он раскрпощается. Начинает в каждой фразе вставлять скороговоркой «ебт» и «блянах», рассказывать про то, как в детстве у него были поллюции, про то, что посадит Собчака в Петропавловскую крепость, что если бы он был генералом, то организвал бы путч и вообще, что по средам нужно сделать общенациональный выходной, водку выдавать рабочим и солдатам, каждой бабе дать по мужику, вытирать попу бумагой — расточительство и разбазаривание природных ресурсов, зачем, если можно поставить в каждом унитазе фонтанчик для подмывания, что во время месячных студенткам нужно давать дополнительные каникулы, так как учебный материал не усваивается, выйти из аудитории чтобы тампон поменять нельзя и вообще их вид расстаривает окружающих. Потом что-то про евреев, типа продали Россию. И что он с удовольствием бы стал раввином, если бы мама была еврейкой. И при этом был бы за русских. А партия ЛДПР — это передовой отряд общества и когда он, Жириновский, станет президентом, он сделает бедных богатыми, а ненужных расстреляет. Самолично.
- Эй, вот ты, кургузый!, - кричал он оператору, - быстро выйди в коридор, позови охрану! Давай покажем какие у нас в ЛДПР бойцы! Солдаты партии! Нет, постой! Не зови! Просто возьми у кого-нибудь пушку и принеси сюда, Быстро! Я сейчас выстрелю, покажу как мы их будем уничтожать! Что значит не дают! Скажи, вождь приказал! И принеси мне портфель, там водка, я хочу выпить за здоровье! Как тебя зовут? Я забыл! Дима? Я хочу выпить за здоровье лучшего телеведущего, который не боится правды!
Потом за свою телевизионую карьеру я провел с Жириновским десятка три передач. Это всегда было шоу. Зрители обожали подобные программы. Мы напивались с Владимиром Вольфовичем в прямом эфире. Записывали интервью на борту яхты, в машине, в поезде. Даже в гей-клубе «69», который тоже принадлежал кому-то из тамбовских авторитетов. Тогда технологи ЛДПР хотели привлечь голоса ЛГБТ на выборах в думу. Жириновский давал интервью в компании мальчиков-проституток. И когда сказал все, что могло пойти в эфир, вдруг обратился к одному из геев: отсосешь? Все ошалели. Жириновский сказал мне — а чего такого? Сладенький же! Где тут чилаут? И реально пошел с ним в вип-зону, находу обернувшись к оператору -Чего камеру выключил, ты снимай, снимай! А то скажут, что я натурал!
И действительно через пятнадцать минут вышел очень жизнерадостный. Я стал убеждать его, что это не стоит показывать в эфире. Но не убедил и что-такое краешком показал — жест, когда вождь ЛДПР смачно держит мальчонку за попу. Показал со спины, так как юноша был явно на грани возраста «согласия». Честно говоря, мне совершенно безразлична сексуальная ориентация Жириновского. Как впрочем и всех остальных жителей этой планеты. Я рассказываю этот случай совершенно с другой целью: если бы у вождя ЛДПР была бы возможность совокупиться с лошадью и это можно было бы показать по телевизору и добавить интерес к его персоне, Жириновский бы сам предложил такой сюжет. Он действительно без комплексов и без затей. Есть только одна личность на этом свете, к которой он испытывает искреннее неподдельное влечение. Это он сам.
-Дайте мне телевидение на месяц и я стану президентом, - говорил мне как-то Жириновский в конце девяностых. - Мне никаках этих политтехнологов не надо. Мне нужен ящик, ящик и еще раз ящик! А если я стану президентом, я запрещу телевизоры накуй! Народ работать должен, а не смотреть всякую херню! Или сделаю один канал, где будут показывать только партию ЛДПР. Вот как раньше было? Все смотрели партийные съезды и вся страна работала. Просрал Мишка державу! А почему? Потому что пустил в телевизор всяких залуп конских и куил бычьих. А надо было...
Он в жизни совсем не такой, как в «ящике». Медлительный, грузный, как с тяжелого похмелья. Говорит медленно. Всегда расслаблен — галстук распущен, рубашка расстегнута. Жестов нет, двигается лениво, замедленно, как рыба в ночном море. Почти спит. И всегда спит в машине, пока никто не видит. Старый усталый пенсионер, придавленный своим образом, как квашенная капуста гантелей в эмалированном ведре. Но концентрируется мгновенно. Пару раз я видел, как глотает перед эфиром колесо. И сразу после эфира, мгновенно расплывается в кресле. Как питание выключили. Батареек у него нет, он от сети.
Телевидение — штука дорогостоящая. Это сейчас канал на ютубе ничего не требует, а студию можно сляпать почти из ничего, HD камера стоит какие-то копейки, а не те лютые десятки тысяч долларов, которые в середине девяностых стоил цифровой бетакам. Однажды мой тогдашний продюсер договорился с Жириновским, что мы будем гонять рекламу ЛДПР в программе. Естественно, не бесплатно.
Приехали два полковника с пухлым портфелем. Привезли деньги. Попросили расписку. Мой коммерческий директор написал. Но полковники предложили гешефт — даем пару тысяч сверху, а вы даете расписку на сумму в два раза больше. Коммерческий через месяц переезжал на ПМЖ в Германию по еврейской линии, ему было пофиг. Он распечатал бланк, указал требуемую сумму и поставил печать. Через день продюсер ночью приехал в офис телекампании с компьютерщиком и нашел файл с распиской. Это была подстава.
Так до сих пор я не понял — чья именно. Жириновского, продюсера, полковников или будущего эмигранта, ныне успешного раввина в мюнхенской синагоге. Факт в том, что мы поссорились с продюсером и я попросил одноклассника Руслана Коляка организовать мне встречу с Жириновским без лишних свидетелей и ЧУЖИХ прослушек. Мы встретились в ресторане «Петербург» на Грибоедова. Был Коляк, Глущенко и Вольфович. (Потом в книге «Бандитский Петербург» была фотография этой встречи. К счастью, меня отрезали. Не знаю кто. РУБОПовцы, которые слили эти фотки или сам Андрей. В любом случае, спасибо)
Я изложил ситуацию. Потому что подставы в предвыборных рассчетах вообще не практикуются. Жириновский сказал: считай, что я тебе должен эти деньги. Не расстраивайся, мы разберемся. Ну ладно, какие проблемы. Через месяц ко мне на студию приехал Шутов. «Возьми Жирика в эфир». «Деньги в кассу, культура в массу, он меня вогнал в непонятное, пусть ищет другую площадку» Шутов поехал к Михо. Мне было рекомендовано «помочь Титычу», то есть все-таки провести прямой эфир с вождем ЛДПР.
Та передача запомнилась не только непонятками с рекламой, Жириновский приехал чуть раньше, гримерша накрасила быстро, до эфира было минут десять. Вождь позвал охранника. «Сигару!» Телохранитель принес портфель, Жириновский достал две роскошных «Коибы» спецсерии. «Фидель прислал. Будешь?» Мы раскурили черчилли, откусив кончики. Но время неумолимо приближалось к девяти-тридцати и нужно было нести свои тушки в душную студию прямого интерактивного эфира. Мы положили недокуренные сигары в тубусы и кинули в ведро. После программы в гримерке, смывая грим Жириновский спросил меня код замка на моем кабинете.
«Пусть охранник возьмет пальто и портфель» Ну пусть возьмет. Я назвал код. Вождь что-то шепнул помощнику. Потом уходя, Жириновский сказал: все по чесноку, я тебе денег дожен помню. Но у нас сейчас трудное время. Я тебе пришлю удостоверение помощника. Оно стоит 20 тысяч долларов! Ты еще и наварился. Дай фотку 3Х4. Я посмеялся. Проводил гостя, зашел в кабинет, и вспомнил про недокуренную сигару. Конечно, остывшую сигару раскуривать не комильфо, но тут подарок Фиделя, эксклюзив, все дела... Глянул в ведро, а тубусов-то и нет. Оказывается, Жириновский попросил телохранителя забрать сигары из ведра. Обе. Глубокий эконом, чего уж там...
Удостоверение он мне и вправду прислал. Один раз я даже его показал гаишникам в Псковской области, остановивших меня за превышение скорости. Они вытянулись как часовые у мавзолея в годы моей пурпурной юности. И стояли навытяжку, приложив руки к козырьку, оттопырив локти и смотрели куда-то вдаль, сквозь меня, мою машину, грязные снежные сугробы на обочине, похожие на жир в кастрюльке с остывшим бульоном. Наверное, они видели в этом своем прекрасном далеке страну, где все работают, а не болтают и не зырят в ящик, где у каждой бабы есть мужик, где студенткам не приходится мучительно сидеть на лекциях во время критических дней. Хотя возможно они вспомнили свои детские поллюции...
Диму Филиппова заказал Шутов в 1998 году. Охрана не помогла. Бомба была заложена в плафоне. Дмитрий Николаевич подъехал к дому, охранники обследовали лестницу и открыли дверь броневика. Когда Филиппов зашел, взрывное устройство сработало. Потом Шутову на суде вменили именно этот заказ. И он, уже практичски овощь, с переломанным прикладами ФСИНовского спецназа позвонками тихо умер во сне в своей камере спецзоны для пожизненно осужденных.
Жириновского я больше не видел. Как он там?
Еще зажигает или уже все?
Данный текст является литературным произведением в жанре «фэнтази». Описанные события происходили в параллельной Вселенной, удостоверение помощника депутата изготовлено с помощью нелецзионной программы «адоб-фотошоп» неустановленными лицами в неустановленное время. И не имеют никакого отношения к депутату Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации, советскому и российскому политическому деятелю, заместителю председателя Государственной думы (2000—2011), основателю и председателю Либерально-демократической партии России (ЛДПР), член Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ).[5] Пять раз участвовавшему в выборах президента России (1991 (7,81 %), 1996 (5,78 %), 2000 (2,7 %), 2008 (9,35 %), 2012 (6,22 %)).
и вообще все это ложьпиздежьипровокация.
Dmitry Zapolskiy
Привет . Добавляй в друзья )
Journal information