Сегодня почти все СМИ обсуждают "платиновые" мысли Путина из свежего послания к Федеральному собранию Российской Федерации. Однако нам этого совсем не хочется делать. Почему? Вот цитата из материала про послание Путина Федеральному собранию в 2014 году:
Послание Путина Федеральному собранию состояло из трех частей: внешнеполитической, экономической и социальной. Внешнеполитическая: на Украине произошел государственный переворот, по сути возвращение к весенней риторике про нелегитимное киевское правительство. Крым — это священное место, Храмовая гора для русских (и, соответственно, никакие переговоры о его возвращении Украине невозможны).
Нынешнее посылание федералов Путиным, напомним, проходит на фоне обесточенного священного Крыма, и никому ничего за это не будет (разве что в наказание Украине простят еще каких-нибудь долгов). Или вот про экономику из 2014 года:
Экономическая: самое главное — амнистия всех капиталов, незаконно выведенных из России, при возвращении на Родину. Проверочные каникулы для малого бизнеса, отказ от повышения налогов на ближайшие четыре года, введение KPI (ключевых показателей эффективности) для госкомпаний и увязывание зарплат руководителей госкомпаний с их эффективностью. Обеспечение доступа малого и среднего бизнеса к госзаказам, деоффшоризация экономики, финансирование создание индустриальных парков, разработка программы поддержки несырьевых компаний, борьба с коррупцией, в том числе в оборонном заказе (показали грустного Рогозина). Все хорошо, но непонятно, почему развитие малого и среднего бизнеса, а также несырьевого сектора, начинается лишь сейчас, после санкций. «Гром не грянет, мужик не перекрестится».
Ну и как, видны успехи за прошедший год в развитии несырьевого сектора, малого и среднего бизнеса, борьбе с коррупцией, в том числе и в оборонном заказе? (отвечает космодром «Восточный»…) Или, может быть, зарплаты руководителей госкомпаний привязали к эффективности этих самых компаний? (как раз не так давно был скандал с рекордными выплатами государственным топ-менеджерам на фоне дальнейшего ухудшения всех показателей вверенных им активов)
То есть Путин в послании Федеральному собранию может объявить себя извращенцем, провозгласить в России халифат и призвать к джихаду против Монголии, поставить цель через полгода построить военную базу на Луне, потребовать обязательно добавлять ЛСД в водопроводную воду, выделить 200 миллиардов долларов для строительства подводного авианосного флота, поклясться организовать линию сверхскоростных поездов на магнитной подушке или там снести все памятники Ленину в крупных городах.
Ничего этого сделано не будет.
А если что-то быстрое и серьезное начнется (на уровне ввода войск в Сирию), то, во-первых, это будет сделано скрытно и абсолютно внезапно, «поставить общество перед фактом», а во-вторых, никак не будет вытекать из Посланий Федеральному собранию, Заявлений Региональному представительству, Обещаний Муниципальной ассамблее и т.п. плановых мероприятий, представляющих собой ни к чему не обязывающие ритуалы гражданского культа.
Поэтому обсуждать нынешнее Федеральное заявление ежегодному посланию мы не будем, а лучше вместо этого процитируем небезынтересный пост либеральной журналистки Ольги Бешлей, раньше работавшей в The New Times Альбац и тому подобных местах. Эта рефлексия о прожитых годах намного интереснее (и осмысленнее) очередных обещаний развивать «несырьевой сектор» экономики (первый раз Путин это обещал в 2001-ом году), как минимум потому, что Бешлей — живой человек, тогда как тексты Путину пишет команда изношенных андроидов:
Я вот вдруг как-то очень четко осознала сегодня, что Путин в моей жизни останется навсегда, и вовсе не благодаря какой-то своей особой живучести. Даже если он, например, уйдет, когда мне будет тридцать. Да даже если Господь вдруг завтра стукнет по Кремлю молнией.
Я же вот этот огромный и очень важный кусок своей жизни все равно прожила при Путине и даже в некотором роде с ним. Он сиднем сидел в телевизоре у родителей с тех пор, как мне исполнилось десять лет. Он жил со мной в общежитии, встречал меня на работе и вот уже сколько лет почти каждый вечер топчется на моей кухне. Сколько раз с ним начиналось мое утро. И сколько ночей я с ним провела. Сколько из-за него было сор и скандалов. Сколько переживаний.
Это ведь не просто слово такое «Путин». Это пятнадцать лет моей жизни.
И вот я понимаю, что пройдет еще пятнадцать лет, и точно также, как старшие коллеги вспоминают свою юность, молодость и первую журналистику сквозь ряд имен — Брежнев, Горбачев, Ельцин, так будем и мы — шутить, травить байки, говорить вот это «А помнишь…», но только все это будет с бесконечным каким-то путиным.
А помнишь, как мы везли запрещенный сыр из Литвы? Расскажи детям, они говорят, пармезан невкусный! А помнишь, как Путин запретил нам летать в Турцию? Вот было время-то у нас, а! А помнишь, как запретили иностранное усыновление? Вот негодяи же они тогда были, да? А как же война с Украиной? Немедленно расскажи детям, чей в 2015 году был Крым! А помнишь, как я бросила какого-то хлопца, потому что ему нравился Путин? Ой, смотри, как цены на помидоры выросли! Почти как при Путине! А помнишь, как мы сидели в том баре в сентябре 2011-го и клялись, что все уедем, потому что Путин пойдет на третий срок? А помнишь, как при Путине все уехали? А помнишь, какая при Путине была жесть с лекарствами? А помнишь, как сажали при Путине за госизмену? Давай расскажи Ване, а то им там в школе не рассказывают!
И какие-нибудь чудесные юные создания будут смотреть на меня и думать: «А зачем они жили так двадцать лет?»
Очень просто: 15 лет мы готовили почву для русского национального возрождения. Мы обучали и воспитывали русскую национальную интеллигенцию, мы привлекали к национальной идее студентов и профессоров, мы дискутировали с либералами, многонационалами, коммунистами, путинистами и т.п. публикой, мы создали массив публицистических и исторических текстов, пройдя путь от грубых набросков национального дискурса до вхождения в мельчайшие тонкости, мы тратили и тратили свои силы на то, чтобы показать, что национализм может быть другим: интеллектуальным, русским. Наконец, мы опробовали верность наших идей и идеалов в реальности, поддержав войну против Украины, и воочию узрев, как реют наши гордые имперские флаги над чужими городами. Это было недолго — но несомненно, что потомки о Русской Весне будут писать как о репетиции ожидающих нас в скором будущем событий.
Зачем мы так живем? Потому что у нас нет выбора. Потому что если бы вместо Путина преемником Ельцина стал бы, например, Немцов, то для русского национального движения и русского национального возрождения это мало бы что изменило: конструкция РФ национальной власти не предполагает. Равно как и невозможно пропустить Эпоху Восстановления после 70 лет Красного Плена: при слишком долгом постельном режиме у пациента атрофируются мышцы, и он не может тут же бежать участвовать в чемпионате по силовым видам спорта при всем желании. Сначала надо научиться сидеть в кровати. Затем — вставать. Затем — ходить. И лишь после этого — первые, самые легкие, реабилитационные силовые занятия. На это мы потратили 15 лет и, вспоминая, что творилось еще 10 лет назад, я могу сказать, что эти годы потрачены с пользой.
Само собой, что большая часть населения РФ по-прежнему пребывает в советской матрице (и будет пребывать там до тех пор, пока националисты не окажутся у рычагов государственного механизма), но сформирована прослойка национальной интеллигенции, готовой к дальнейшим событиям. Русские по-прежнему раздавлены, унижены, лишены элементарных прав и свобод (и скоро лишатся даже того скудного благоденствия, что принесла с собой путинская эпоха), но у русских есть тысячи, десятки тысяч людей, которые и формируют ядро нации. В Первый Кубанский поход уходили всего 4 000 человек — нас же уже сейчас в десятки раз больше. Не знаю, победят ли национальные силы в надвигающихся событиях, но могу точно сказать, что впервые за столетие русская нация подходит к очередному кризису не голая и растерянная, но с отрядом витязей (в широком смысле, от солдат и офицеров до журналистов и бизнесменов), морально готовых к моменту, когда завоют волки, замечутся тени и над черными бесснежными просторами тяжко громыхнет набат.
15 лет потрачены на то, чтобы наши дети, внуки и правнуки говорили на русском языке, жили в русской культуре и воспитывались на русской истории. 15 лет потрачены на то, чтобы над Киевом, Минском, Верным, Ревелем и Москвой вновь взвились русские национальные флаги. 15 лет потрачены на то, чтобы выросло первое свободное поколение, готовое драться за свою свободу, за свою нацию, за свою Родину. 15 лет потрачены на то, чтобы залечить раны, чтобы отрастить клыки, чтобы не дать угаснуть огню национального самосознания в кромешной многонациональной тьме. 15 лет потрачены на то, чтобы выковать интеллектуальное оружие и раздать его тем, кто достоин, получив типаж Жучковского — воина, аскета, интеллектуала.
И дальше все будет зависеть от человеческих качеств нынешней русской нации: остался тот самый «русский характер», о котором мы читали в историях о наших предках — победим, не остался — туда нам и дорога.
А то, что либералы потратили 15 лет на бездарную растрату всех остававшихся у них после Ельцина преимуществ, прожив их как «эпоху Путина» (человека мелкого и бессодержательного), который «запрещает пармезан», то, что для них эти 15 лет стали для них мучительным крахом, крахом идейным, крахом организационным, крахом финансовым — так значит, таково качество человеческого материала, слетающегося на разожженые либералами фонари. И да, ваши дети будут думать: «Зачем вы жили?»
А наши — нет
СиП
Journal information