-1-
Дебаль.
Написал это слово, закрыл глаза и по воспаленной сетчатке глаз опять прошелся жуткий мерцающий жгут сине-красных трассеров, разрывных
тридцатимиллиметровок спарки Буцефала, сбивающий нас как кегли, с брони танка на жесткую, промерзшую с утра обочину дороги.
Дебаль.
Хрип раненых катающихся в грязи, рык Дока
- К домам, пацаны! К домам! Ползком! Друг за другом! -
Дебаль.
8 февраля 2015 года.
Моя вторая Днюха. Моя и моих парней. Богом проклятый день. Забыть бы его, как страшный сон.
Не смогу.
Дебаль...
-2-
7 февраля. Утро.
- Короче так, пацаны. - кривит губы Миша Чечен, досадливо косясь в сторону ближайшего танка, с чахоточным кашлем прогревающего застуженный дизель.
- Ставлю задачу. Впереди, в трех километрах, деревня Новогригорьевка. Это - окраина Дебальцево. Горловина котла. Мы режем ее здесь, а с другой стороны, под Чернухино, работает Хулиган со своими парнями.
И не только он.
Нам надо пройти за танчиками и бэхами до деревни по полям и умудриться не подставиться под фланговый удар. Высотку справа, район депо и всю околицу деревни, уже четвертый день работает артуха. Ну, вы знаете. Потом - зачистка. -
Мы переглядываясь, вразнобой похмыкали.
Мы - знали.
И что трескотни от артухи немеряно, и что толку от этого, как от козла молока. Земля трясется, над нами пачками пролетают, буравя спрессованный воздух хищными тушками мин и снарядов, "подарки" укропам.
А воз и ныне там. Да и как ты их выковыряешь голой артой из бетонных капониров, без спешки возведенных за долгих четыре месяца "стабильной линии обороны"? Как?!
Точечных целеуказаний как не было, так и нет. Да и продублированы у ВСУшников все позиции, наверняка. Спецов у них, еще советской закалки, хватает. И когда заканчивается наш концерт, укропы начинают свой. И чешут по нашей зеленке из всего "движимого и недвижимого" с вполне понятным сладострастием.
Слава богу, что полоска зеленки той - минимум километр. И в каком ее месте мы болтаемся в данный момент, супостату неведомо.
Хотя чахлая череда голых стволиков акации и кустарника, шириной максимум в двадцать метров, у нас в Питере и подлеском никто не назвал бы, не то что лесом, а вот поди ж ты, хранит пока нашу славную шатию-братию от визжащих осколков мин, снарядов ЗУшек и ВОГов, и от пуль Кордов, эта неказистая растительность. Так что с оценкой работы артухи, по общему умолчанию, вопрос остался дискуссионным.
А Миша продолжил.
- Семь танчиков и две бэхи идут веером. За ними, в отрыве примерно сто метров, идем мы. Больные, отказники есть? -
Это он, конечно, зря. Нет, ну то есть понятно, что чисто формально командир обязан задать этот вопрос своим бойцам. Но отказаться от атаки непосредственно на исходной, способно только распоследнее чмо. Таких среди нас нет точно.
Помолчав пару секунд, Чечен резюмировал.
- Тогда все, парни. Вяжем повязки и с Богом.
-3-
Атака!
Взревев прогретыми дизелями, рывком ломанулись сквозь прореженную зеленку оскалившимися, приземистыми зверюгами, бурые от многослойной грязи на броне, наши танчики.
- Давайте парни, давайте! Боже, сохрани! - истово перекрекрестившись, шепчу я пересохшими вмиг губами и поправив белую бинтовую повязку на левом рукаве, шагнул вперед по гусеничному следу.
Мельком оглянулся, фиксируя справа-слева неровную цепочку наших парней.
- Я не последний. Уже хорошо. -
За нами, опасно скучковавшись, движутся ближе к центру поляны, люди Мирона.
Строй танков нарушился практически сразу.
Первая пара, оголтело рванув к следующей полоске зеленки на дальнем краю поля, оглушительно рявкнула оттуда первыми залпами, тщетно выцеливая на кромке высотки справа, притаившиеся там ПТУРы и "Сапоги", тянущие к ним хищные, дымные щупальца своих ракет.
Остальные танки, сразу притормозив, неуклюже завальсировали на голом поле, пытаясь сбить возможную наводку неведомым расчетам укроповских противотанкистов.
В самую гущу разгорающегося боя, из зеленки, кубарем выкатился обалдевший от начавшейся какафонии, заяц. Он серым комочком застыл на мерзлой земле, между двигающимися мимо бойцами, прижал дрожащие уши к спине и выпучил сверх всякой меры округлившиеся глаза. На его ошарашенной морде трехметровыми буквами было написано - Ох, ну ни ни фига ж себе, сгонял за морковочкой! -
- Беги отсюда, косой! - крикнул кто-то. - Потом похаваешь. -
- Не спать! Шевели булками, уроды! Отстаем! - надсаживался в хрипе Доктор, стремясь поскорее загнать нас под призрачную защиту следующей лесополосы.
По полю рацвели первые бурые кусты разрывов. На удивление некрупные.
- Ага. Пехоту пока игнорируют. Только по танкам долбят. Супер! - мелькнула шальная, радостная мысль. И тут же воздух запел, зачирикал мелодичным посвистом ищущих свою жертву крупнокалиберных пуль.
- Накаркал, мудак. - с размаху плюхнулся я на землю.
- Подъем! Бегом! К зеленке! - ярился Док где-то справа. Оттуда же, со стороны высотки, по сучьи затявкала, зачастила невидимая нам ЗУшка, щедро рассыпая по полю трассирующие пунктиры смерти, мгновенно вспухающие тугими облачками воздушных разрывов.
Ближе. Еще ближе. Еще...
Все сразу и как-то одновременно оказались у передней кромки поля, оставляя за спиной частые хлопки зенитных двадцатитрехмиллиметровок.
Оба первых танчика, уже не торопясь, сторожко проминая землю гусеницами, двинулись дальше.
- Да-а. Не позавидуешь парням. - прикинул я чувства танкистов, замурованых в броневом склепе и каждую секунду ожидающих последнего в их жизни звука взрыва кумулятива, прожигающего за тысячную долю секунды, толстенный борт бронекорпуса.
Чечен, оглянувшись и убедившись что все целы, шагнул на следующее поле. Мы - за ним.
- Что же за поля здесь такие? Под гольф их что-ли тут раскатывают? - ощерился я, сгоняя с загривка стада засуетившихся мурашей смертной истомы.
Выдвинувшаяся вперед бэха, шедшая по левому краю, вдруг нелепо дернулась, получив в бочину плюху и замерла обреченно.
- Тоха, с "семеркой" сюда! - зорал Камаз, углядевший впереди какую-то, невидимую пока остальным, опасность. Черкас, подкинув на плечо РПГ-7 с балдой термобары в трубе, сместился к Сане.
Мы уже в центре второго поля. Воздух вокруг нас ощутимо загустел, наполнившись визжащим, шипящим, свистящим металлом.
Мать моя женщина! Как тут идти-то?!
Три разлапистых столба разрывов почти одновременно выросли на промерзшем черноземе чуть впереди нас. Самый дальний, метрах в пятнадцати от меня. Ближний - в метре от головы уткнувшегося рядом со мной носом в землю, Злата.
- Злат! Злат! - вырвался из пересохшей глотки обреченный вой. Тот поднял голову и диким взглядом уставился на меня.
- Ты как, в порядке? -
Он, чуть катнушись с боку на бок, проверил целостность своего щедро залепленного грязью тулова и согласно мотнул башкой.
- Нормально. -
- Цирк. Так не бывает. - полез наружу истеричный смех. - Ну веселуха! -
- Пацаны! Вперед двадцать метров к тростнику и залечь! - оперевшись на локоть приподнялся Миша, пытаясь углядеть отставших из своего воинства.
Мы, извиваясь поджаривающимися пиявками, заскользили к спасительной низинке.
ЗУшка решила заняться нами вплотную. Ее азартно поддержала минимум пара АГС и что-то из тяжелого стрелкового.
Поздно, с-суки. Поздно.
Локализовали-то они нас четко, конечно. Только пологий бугорок справа не давал прямой видимости и залпы ложились или с недолетом в верхушку холмика, или с перелетом метров в десять, слева.
АГСы укропов тут же перешли на навесную траекторию, но резко пристреляться по распластавшимся на земле фигурам, у них сразу не получалось. Их разрывы по три-пять выстрелов, ложились с приличным разбросом чуть впереди и особых хлопот пока не доставляли.
Да и оба танка-лидера, попятившись назад, не скупясь долбили из пушек по ощерившейся огнем вражескую высотке, не давая укропам припухать в совсем уж курортной обстановке полигонной стрельбы.
Сзади наконец-то, бестолково как всегда, но плотненько заработала наша арта, накрыв эту долбаную высотку щедрым ковром разрывов.
Чечен, на секунду приникнув к рации, дал нам отмашку на отход и мы, сначала ползком, а потом и в рост, пригибаясь затрусили к только что оставленной зеленке.
Добежали, упали, пересчитались. Все целы? Обалдеть!
Отдышались и перезарядив подствольники, у кого они были, затопали по крайнему перед исходной, полю.
Укропы решили, что отпускать нас просто так, было бы невежливо. И устроили-таки бурные проводы. Хорошо, что видеть они нас уже не могли, да и артушники наши все никак не угомонятся.
Но нашлись, нашлись у них нессыкливые пацаны и стали работать по нашему квадрату, невзирая на артуху. Вдумчиво и со вкусом. С трех сторон сразу. Тем более, что поле это - просто биллиардный стол размером один на ноль-восемь километра. И в какой его части мы оттягиваемся назад, сообразить - большого ума не надо. Танчики эти, как... голая жопа на сугробе. Демаскируют.
Ну? Еще пятьсот метров и мы дома. А там бугорочки разные, воронки уютные... Дерева всякие торчат. Даже полуземлянка с брезентовым верхом из связанных плащ-палаток имеется.
Услышал сзади надрывный гул танкового движка. Нервно оглянулся, выравнивая сбитую напрочь дыхалку.
Ну его на хрен, этот танчик. Намотает меня драгоценного на гусянку, пукнуть не успею.
Увидел карабкающегося на броню Бодрого и еще пару наших. Замахали руками, подзывая к броне.
Не испытывая никакого энтузиазма от предлагаемого такси, подбежал и ухватившись за руку Соловья, вполз на передок, под бревно орудийного ствола.
В момент, вся толпа подбадриваемая надсаженным ревом Дока, умудрившегося перекричать танковый дизель, гроздьями повисла на ребристых блоках динамики Т-64. Тот, поурчав, поелозил на месте и как обожравшийся жук-навозник, грузно двинулся на исходную. Неужели через пять минут все закончится? Не верю!
- Да что ж я за мудак-то такой?! Опять накаркал. -
Между нами и совсем уже близкой зеленкой, четкими ровными рядами, под углом примерно в семьдесят градусов, как в замедленном кино, стали втыкаться в землю длинные серые карандаши, озаряясь при ударе, через одного, яркими вспышками.
Я зажмурился, отсчитывая про себя последние секунды своей бестолковой жизни.
Грады в тридцати метрах по фронту, когда ты на броне передка танка... это без вариантов, ребята.
- А в сумке, в Стаханове, полная фляга спирта. - мелькнуло напоследок острое сожаление.
- И ведь какой-то баклан выжрет его за милую душу, и даже не поинтересуется, как хозяина звали! -
А танчик кряхтя заполз в зону поражения и не торопясь огибая ближайшую неразорвавшуюся, нелепо торчащую из земли ракету, ввалился в спасительную зеленку.
Мы, соскочив на землю, загалдели все разом.
- Док, это чего такое было?! Почему грады не сработали? Ведь полпакета легло минимум! -
- Парни, кто видел, из бэхи кто живой остался? -
- Почему только два танчика стреляли? Пошли мазуте морду бить. Хотя Дизель у них красавчик, конечно! -
- Как у Мирона? Потери есть? -
- Закурить дайте, пацаны! -
Галдеж, крики, смех, хлопанье по плечам. Дым сигарет.
Радость. Бурная радость людей, обнаруживших себя вдруг живыми. Какая тихая и уютная у нас зеленочка.
Санаторий. Спа-салон!
С каким домашним шелестом, пролетают над нашими непутевыми головами, по хозяйски озабоченные снарядики САУшек, неся запоздалую ответку укропам. Как домовито хлопают по ближайшим к нам кустам, сухие разрывчики ВОГов.
Ой, минка шлепнулась в ста метрах сзади. На поле. Не пригибаясь, удивленно оглянулись.
- Глупышка. Мы же не там. -
А какое забавное косоглазие у укроповских снайперов. Милые, душевные люди...
Курим, ржем, вытряхиваем из замерзших пятилитровок ледяное крошево питьевой воды в пересохшие глотки.
Кто-то передает по кругу пачку галет из сухпая.
Живем братцы!
Хорошо!
-4-
Вечер того же дня.
Нас по темноте закинули на бэтэре-развозке в деревню, в трех километрах от передка.
Каждый уже умял по тарелке какого-то супа. Хотя, почему какого-то? Вкусного. ГОРЯЧЕГО!
Облегченно сбросив с себя пудовую сбрую, повалился народ на прикрытый бушлатами и плащ-палатками пол, в облегченном изнеможении закатив глаза. Вялые разговоры, кто-то уже прихрапывает. Что-то будет завтра.
Что?
Миша сразу из зеленки умчался в штаб выяснять коэффициент кретинизма нашего генералитета.
Камаз озабоченно морщит лоб.
- Главное, чтобы Мишаня сразу с порога в табло не зарядил штабным. Могут быть последствия. Есть... преценденты. -
Мы многое уже знаем.
Мы знаем, что у Мирона три трехсотых. Пока их довезли до деревни, один задвухсотился. Не было у пацана шансов. Не было. Дюралевый, зазубреный осколок разворотил пах так, что не было понятно, как рану обрабатывать. Наложили кучу тампонов из ипэшек, замотали как смогли и отправили.
Мы знаем, что в бэхе все целые. Пуля Корда проломив борт, разворотила ракету БК, которая вспыхнув в отсеке, обожгла стрелку полморды.
Что не помешало ему мухой выскочить наружу и вместе с остальными загасить огнетушителями занимавшийся пожар. После чего механик-водитель, нырнув вовнутрь своей закопченной ласточки попытался завестись.
Не получилось, конечно.
Тогда бравый экипаж, матеря всех и вся, под пулями, спотыкаясь и падая, рванул из последних сил к родной зеленке.
И вышел. Без потерь.
Потом, через часок после нашего возращения, рухнув на колени перед оглохшим Дизелем, уболтали его бээмпэшники вернуться на поле и вытащить их горемыку калечную, своим танчиком.
И вытащили. И даже завели ее уже в темноте.
Нам уже понятно, что неудавшаяся атака - идиотизм чистейшей воды.
Какая на хрен деревня? Какая в жопу зачистка? Нас ждали, давая втянуться в подкову ловушки.
Ждали, чтобы положить всех.
Почему нам не дали зайти за крайнюю к деревне зеленку, чтобы отрезать путь отхода, лично мне до сих пор непонятно. То ли нетерпение долгожданной расправы возобладало, то ли недостаточная квалификация укроповских командиров, то ли Боженька нас бережет...
Двадцать три бойца привез Миша сюда неделю назад. Двадцать три.
Сегодня в строю нас осталось одиннадцать. Остальные - в лёжку. Хрипят застуженными легкими, давятся обильной мокротой, смотрят на остальных извинящимися воспаленными глазами.
Двое суток подряд на промерзшей земле, в грязи. То под снегом, то под дождем. На ветру, под постоянными обстрелами... В остальные дни то же самое, только с ночевкой под крышей.
Это, для чутка избалованного благодатным южным климатом местного люда - перебор. Россияне пока держатся. Чечен, Камаз, Док и еще пара местных парней - тоже. Но еще сутки такого "курорта" и подразделение станет окончательно небоеспособным.
Дока откровенно корежит. Мается мужик несказанно. Разрывается между незыблемостью приказа и воплем здравого смысла.
Ну не наша это работа. Не наша!
Какие из нас на хрен штурмовики? Бой в грамотно укрепленной населенке, это великая наука. Не каждый ее потянет. А у нас ни навыков, ни здоровья лошадиного. Доброй половине бойцов - плотно за сорок. Наше дело - уйти "за речку" в укроповский тыл, фугасик заложить, колонну за вымя пощупать, блок-пост покошмарить. Ну минометом, или ПТУРом популять по подставившейся технике супротивника. Наверное, еще в обороне мы да - хороши.
Усидчивые.
А идти в лоб на укрепрайон, это просто класть неподготовленных людей втупую.
И еще муторно Доку оттого, что ни одна ведь наша сволочь от штурма не откажется. Встанут и пойдут. Сами. Добровольно. А ему потом нас хоронить и жить с этим.
Всю оставшуюся жизнь.
Он бы и сам лег с радостью, рядом с нами.
В могилку.
Лишь бы матерям нашим, женам да детишкам в глаза не смотреть.
А только не берет его ни пуля милосердная, ни осколок остроты бритвенной. Заговоренный у нас Доктор.
Вот и мается.
Парни почти все уже спят. Я сижу рядом с Доком. Молчу. Ждем Чечена.
- Витя. - мучительно выдавливает он из себя.
- Я завтра пишу рапорт. Все. Не могу больше. Это не война - мясорубка тупая. И, главное, толку ноль. Где конец? Чуть поднажмем, только поплыли укропы - опачки, перемирие. Сколько можно? -
Я молчу, надеясь, что продолжения не будет. Док требовательно поднял на меня тяжелый взгляд, ожидая реакции. Я вздохнул.
- А чего делать будешь, Вова? Сам же знаешь, что мы-то останемся. И ляжет нас, без тебя, в разы больше. Как жить-то потом будешь? Так что не свисти. Никуда ты не уйдешь. Повязаны мы этой войной крепко-накрепко. -
- Иди ты в жопу, Дон. - нервно оскалился Вова.
- Вы мальчики взрослые, сами себе хозяева. Я за вас не ответчик. Каждый решает сам. А мне семью на Россию вывозить надо. Сколько им тут по подвалам мыкаться? -
Я удивленно поднял брови.
- А чего до сих пор не вывез? Где логика? Одному воевать, с прикрытыми тылами, всяко сподручнее. -
Доктор сокрушенно помотал всклокоченной башкой.
- Да уперлись мои бабы вмертвую. "Или вместе, или никак". И их можно понять. Ну задвухсотит меня рано или поздно, чего они в России делать будут? По углам чужим мыкаться? А здесь все же родня какая-никакая.
Ладно. Лирика это все. Чего завтра делать-то будем? На один раз нас осталось. А бодалову этому, ни конца ни края. -
- Думать надо, Вова. Думать. Тебе с Чеченом, в первую очередь. Вы командиры, у вас тыквы большие. - невесело хохотнул я.
Док поежился.
- Сниматься с позиций внагляк, без замены - себя не уважать. - забубнил он. - Да и потом. Не мы, так другие пацаны пойдут. Они что, хуже нас? -
- Хуже не хуже, но посвежее - точно. Ты у нас хоть одного здорового видел? Сколько можно на промерзшей земле жить? Один сухпай на четверых-пятерых, бычок Примы - за счастье, весь день без горячего, неделю не разуваемся. А зацепит кого, что - анальгинчиком кормить будешь? Где антишок, промедол?
Завтра в бой пойдут не мужики резкие, а зомби безразличные. И подставляться под пули будут не по глупости, а от усталости запредельной. Выдохлись мы, Вова. Все. Финита ля комедия. Да что я тебе обьясняю?! -
Док внимательно взглянул на меня, решая какую-то неведомую мне пока задачу. Потом, решившись, хлопнул себя по колену, подводя итог разговору.
- Ладно. Ждем Чечена. Или он привезет готовое решение, или будем кумекать, как подразделение с позиций выводить. Пусть меня обьявляют дезертиром, но палить парней за здорово живешь, я не дам. -
-5-
Миша приехал ночью, окрыленный. Не вдаваясь в подробности, кратко поведал, что ночью в деревню пойдут спецы.
Оэрбэшники, Барсики и кто-то еще.
С трех часов ночи, по вскрытым нами сегодня целям, адресно поработает арта. Потом пополощут градом не скупясь. Мы идем в семь утра по следам спецов. Котел надо запирать.
Рэмбов из нас делать никто не собирается и если у разведки чего-то не слепится, нам приказ на выход никто не даст.
На мой робкий вопрос - А если все-таки не слепится, а приказ тем не менее не отменят. - сидящий рядом Камаз, шумно вздохнул и завел свою волынку, что вот мол опять Дон начал крутить варианты и закончится все снова его стонами про рации. После чего, отсекая себя от разговора, метнулся на кухню.
При чем тут рации, я так и не понял. Но мой краткий спич о сомнении в "специальности" местных спецов и крутизне ОРБ (есть основания, есть), как-то сам по себе сошел на нет. Все стали укладываться баиньки. Спать нам оставалось меньше четырех часов.
-6-
8 февраля.
- Так, парни. - негромко начал Миша в предрассветных сумерках на исходной.
- Ночью в деревню зашли группы луганского разведбата с Барсами. Пацаны уже два часа, как работают. Мы идем на броне прямо к околице и зачищаем вслед за разведкой. На перекрестках, все дома работаем Мухами и "семерками", не дожидаясь встречного огня. Мирных там давно и след простыл, а укропы сидят стопудово. У них другого выхода нет. Сажать бойцов в каждый дом - дивизии не хватит. Поэтому - перекрестки и верхние этажи доминирующих строений. И насчет растяжек, повнимательнее. Идем все вместе на одном танчике. Вопросы, самоотводы? -
Все молчат, поправляя на себе сбрую многочисленного "железа". Ждут команды на погрузку.
Все. Одиннадцать.
Я некстати вспоминаю свой утренний разговор с Доком, когда он, взглянув как я морщась натягиваю берцу на содранную до мяса ногу, тихо спросил.
- Может останешься, Дон? -
- На вшивость проверяешь, Вова? - окрысился я.
- Знаешь же, что не хочу идти. Никто не хочет. И ты тоже. Но все пойдут. Что, почуял слабое звено? Хрен тебе, командир. Накося выкуси. Я - твой третий глаз и вторая совесть. Так что терпи, эскулап, ёпть.
Гы-ы. -
Док молча кивнул и растворился в темноте...
- На броню, пацаны. Пошли, казаки. - рявкнул Чечен и размашисто перекрестился. Мы тоже, на автомате, осенили себя крестным знамением.
Ну, Боженька, выручай.
Пошли...
-7-
Наш танчик на хорошей скорости выскочил на первое поле и оценив тишину высотки справа, тут же ушел с азимута деревни, стремясь выйти по кратчайшей на асфальт дороги.
Пока вроде получается.
Я сижу на башне слева и периодически отталкиваюсь ногой от рыскающего по сторонам бронекорпуса. Это танкисты, вращая башню, шарят орудием по горизонту, стремясь первыми углядеть возможную опасность. Рядом со мной Док. Мы облепили танчик со всех сторон, стремясь если не раствориться, то хотя бы растечься между многочисленными выступами и складками панциря нашего грохочущего монстра. Шайтан-арба.
Я оглянулся и зябко поежился. Мы оторвались от остальных танков метров на шестьсот. Те, тормознув в зеленке у асфальта, встали на прикрытии, предоставляя нам почетную славу первопроходцев.
Твою м-мать!
А весь наш участок шоссе почти вплотную примыкает правой стороной к домам частного сектора. До которых всего-навсего двести метров огородов. А с другой стороны - голое поле. Идеальное место для засады.
Ой, бля-я-я...
- Пацаны, поднажмите. - колотится в голове единственная мысль. - Еще две минутки и мы будем в крайнем доме. И хрен ты нас тогда просто так возьмешь. Давай мазута, давай! -
Нет. Таких подарков нам делать никто не собирался.
Примерно на полдороге, из-за домов справа выхлестнулась первая очередь пушечных трассеров и прошла в паре метров над нашими головами.
Следующая, пропорола асфальт прямо по курсу.
- Стой! Стой! - заорали все разом, долбя прикладами по броне. Хотя орать в движущийся танк, это все равно что пить водку через противогаз.
Следующая очередь накрыла уже нас. Невероятно, но вроде никого не зацепило. Хотя употреблять термин "зацепило" по отношению к тридцатимиллиметровому снаряду Буцефала, это бред. "Зацеп" будет такой, что и танчику мало не покажется.
Танкисты, осознав, что пошло бодалово, резко стопарнули в двухстах метрах от крайнего дома. Мы горохом посыпались на землю. Но наводчик Буцика оказался быстрее. Жуткие трассера снова замелькали между нами.
Шлепнувшись на землю и ощущая, как с противным хрустом выворачивается из левого плеча сустав, я охнув от боли и неожиданности, замер на секунду в ступоре. Дыхалку перехватило напрочь.
Мама дорогая, чего теперь делать-то?
- А-а-а! - зашелся в надрывном вое Манюня, кулем сваливаясь с брони возле уткнувшегося лицом в землю Ирбиса, и выставляя перед собой ярко красный обрубок правой руки. Меня замутило.
- Пацаны, перевяжите! - крикнул кто-то спереди.
Ближе всех был я. И помочь Манюне должен был тоже я. Но я не смог. Тварь! Лежащий в трех метрах впереди Док, обжег меня секундным взглядом и молча метнулся к Женьке. Захлопотал над парнем, потроша ипэшку и разматывая жгут.
Подыхать буду - не смогу забыть этот его взгляд.
А Док, закончив с Женькой, переполз к Ирбису и склонившись над ним на миг, обернулся, показав нам два пальца.
Двухсотый.
- Потом заберем! - проорал Камаз и проводив взглядом рванувший к деревне наш танк, развернулся головой к домам. - Пошли пацаны! Ползком! Не высовываться!
- Как можно не высовываться, если глубина обочины двадцать сантиметров. И даже рикошет от асфальта весь наш. - зудела в мозгу угрюмая мысль. Парни потихоньку вытягивались в цепочку, отползая к домам.
- А мне чего делать? Кричать - Пацаны подождите! У меня плечико болит! ??? -
Урод несуразный. Тебе не воевать, а жопу греть на печке надо. Бляха-муха, кто бы руку придержал. -
Я, вытаращив глаза и с шипением втягивая в себя воздух, осторожно стал сводить сустав плеча с неподвижной рукой. Боль и занемевшее место вывиха мешали угадать нужное движение. Еще пули эти. Расчирикались, мать их...
О, вроде попал.
Плечо нехотя встало на место. Боль сразу ушла и я обнаружил, что могу дышать.
Укрыв локоть грудью, чтобы не дай бог не вывернуть его набок, пополз за остальными.
Вижу впереди Черкаса, Малого, Мишу, кого-то еще... Где остальные?
А-а-а, блядь! - охнул Камаз, приподнявшись на миг и тут же рухнув обратно. - Нога, пацаны, блядь! -
Возле него тут же материлизовался Док и через мгновение проорал нам.
- Мужики, Камаз - трехсотый. Помогите оттащить. -
Секундная пауза. Переглядывание. Ближе всех снова был я. С-сука! Застрелиться что ли?
- Простите парни. Прости Камаз. Ну не могу я, паскуда дешевая! -
Кто-то, то ли Малой, то ли Димка, заскользили мимо меня к Доку.
Чечен, лежа у грунтовки, перпендикулярно примыкающей к асфальту шоссе, нехотя наклонил башку, пропуская над собой щедрую очередь из ПК.
- Не спим парни. Ползем. -
- Куда ползти? На этой грунтовке сейчас все и ляжем. Твою мать! За ней до дома пятнадцать метров, а все равно что пропасть. Хоть бы огнем прикрыл кто. - вяло прикидывал я.
И тут же из распахнутой двери гаража, примыкающей к дому, замерцали частые вспышки спешных очередей. Фантом, прикинувшийся было ветошью на самом краю дорожки, махом подхватился и нелепыми скачками, телепаясь из стороны в сторону, рванул напрямки. Пульки радостно зароились вокруг него.
А вот фиг вам. Проскочил.
Он тут же встал в проеме гаражных ворот, сменив кого-то и ожесточенно стал опустошать рожки по директриссе трасс укроповского пулемета, давая нам мизерный шанс на рывок.
Кто следующий?
Я?!
Заставить себя подняться - невозможно. Но и у Димона БК не резиновый. И это все-таки шанс.
А-а-а, зарасти оно все говном.
Я поднялся и скособочась, как побитая псина, нелепо выставив перед собой ущербное плечо, ломанулся в гаражу.
Фью-фью-фью, зачирикало вокруг. Ну? Десять метров осталось. Пять. Три. Вот сейчас врежет, с-сука. Я уже секунд восемь у него на прицеле. Вот сейчас...
Нет. Пронесло. Я ввалился в гараж и мешком осел в углу. Перевел дыхание, огляделся. К грунтовке уже подползали парни с Камазом. Малой, волокущий Саню справа, выдохся совсем. Поднял к нам голову.
- Пацаны, помогите! -
Фантом, бросив автомат скакнул из гаража обратно, к раненому. Я, скребя спиной стену, поднялся, встал в проеме и оскалясь отработал два рожка по направлению к огневой точке укропов, стараясь угадать где притаилась эта гнида. В гараж ввалились парни с трехсотым и сразу стало тесно.
-8-
- Где остальные? - проорал я Доку, видя что обочина дороги уже пустая. Тот, проигнорировав вопрос, склонился над стонущим Камазом, мастеря шину из обломка доски.
- Они во двор дома, левее ушли, пока ты молотил. - задыхаясь, просипел Димон.
- Берем Камаза и живо за дом! - рыкнул Вова, выпрямляясь. - Терпи Санек, терпи родной. -
Мы через вторую дверь гаража продрались во внутренний дворик усадьбы, где было гораздо надежнее отсидеться и придти в себя.
А там полным полно незнакомых мужиков, изредка разбавленных нашими парнями. Кто такие?
О! Сибирь, Шеф. Знакомые все лица. Так вот кто прикрывал? ОРБ в строю? Ну ладно хоть так. Не все же время им нам ласты заворачивать. Иногда можно и повоевать вместе. Взмахом руки поздоровался с парнями.
Пошарил по карманам. Пусто.
- Закурить есть? - обвел взглядом близстоящих. Кто-то протянул сигарету.
О, с фильтром! Вкусная.
С наслаждением затянулся. Подсел к Чечену, принимающему у кого-то рацию.
- Миша. Чего у нас? Все вышли, кроме Ирбиса? -
Тот неохотно отозвался.
- Витя тоже двухсотый. Снарядом голову развалило. Еще на танке, на ходу. На дорогу упал. Я видел. Алик - трехсотый. Ну и Камаз с Манюней. Ты как? -
- Нормально. - буркнул, закрывая глаза. Как мне хреново. Первые минуты боя и из одиннадцати, уже минус пять.
По дому стала молотить ЗУшка. Еще что-то. Буцефал? Подхватились и укрыли раненых в каменном амбаре за домом. Камаз, бесформенным кулем распластавшись на полу, тяжело дышит сквозь стиснутые зубы.
Рядом сидит Алик, свесив на грудь спешно забинтованую голову. Кровь насквозь пропитала бинты и скатываясь вниз, скапливается липким комком на подбородке. У него что-то с левым глазом и ногой.
- Не могу больше, пацаны! Больно! - заходится в хрипе Манюня, осев в углу и выставив перед собой обрубок руки. Набрякшая кровью повязка, сползла мочалкой вниз, открывая багровые ошметки мяса. Руку оторвало выше локтя и каждое движение причиняет Женьке немыслимые страдания. Невозможно смотреть в его побелевшие от боли глаза.
- Молчи братка, молчи. - стонет Камаз. - Пацанам воевать еще. Терпи. Христом Богом прошу, терпи. Закурить дайте кто-нибудь. -
Чьи-то торопливые руки, сунули раненым по прикуренной сигарете. Те ожесточенно задымили, стремясь хоть как-то отрешиться от реальности.
В сарай влетел взмыленный Вова с каким-то пакетом.
Развернул, перебрал пальцами ампулы, упаковки шприцов...
- Сейчас полегче будет, парни. Разведка поделилась. - он ловко наполнял шприцы и прямо через заляпаные грязью Горки, делал уколы.
- Вова. Что у меня с ногой? Бедро не чувствую. И холодно. - тихо простонал Саня.
- Кость перебита, Саня. И дырка в колене левой ноги. Держись дорогой. В больничку отправим, там подлатают. -
- Где та больничка? Дай мне гранату, Док. Не хочу я в плен. А вам меня не вытянуть. Дай бог самим выскочить. Дай гранатку, с-сука. Ой, как холодно. -
- Закрой пасть, Камаз. - ощерился зашедший Фантом. Сукой буду, но без тебя отсюда не уйду. Потерпи чутка. Вынесем всех. Все нормуль будет. -
Он вытащил из дальнего угла какие-то половики и передал нам. Мы, как смогли, укутали Саню.
Камаз, лихорадочно блестя глазами, зациклился на своем.
- Позовите Мишу. -
Тоха поднялся и шагнул во двор к Чечену. Тот, через пару минут, зашел к нам. Огляделся, присел на колено возле Сани.
- Что, брат? Говори. -
- Мишаня, кореш. Дай мне пистолет. Не хочу я в плен. Ну дай! Ты же друг мне! -
- Не кипишуй, Санек. Всех вынесем. Ты меня знаешь. Все железо бросим, но вас вынесем. Все, отдыхай. - и пошел во двор бормоча чего-то в рацию. Снаружи не прекращалась стрельба из крупняка. Кто-то протяжно застонал.
- Снайпера! На периметр со стороны поля! Найдите эту суку! - отрывисто пробасил Сибирь, сканируя левый фланг рыбьим глазом.
Во, мужик прикольный. Что бухать, что яйца резать - эмоций ноль. Три резких паренька-разведчика мигом растеклись по углам за забором, выцеливая своими плетками невидимого пока стрелка. Захлопали редкие выстрелы СВДшек. Один из парней, через пару минут, поднял руку.
- Кто-нибудь с "семеркой" сюда. -
Тоха подхватился и волоча свою трубу перекатился к парню.
- Бочку большую, цистерну, на четыре часа, видишь? Триста метров. Рядом маленькая. Там он. Вроде прижучил я его. Долбани туда для контроля. -
Черкас молча вскинул РПГ на плечо.
Выстрел. Из под бочки рванулось пламя, а сама она весело кувыркаясь в воздухе, отлетела метров на двадцать. Разведчик одобрительно показал большой палец.
Чечен, оглянувшись, жестом подозвал к себе Дока. Тот подошел, чего-то послушал минутку и кивнув, направился к нам.
- Так, мужики. Всех трехсотых переводим в соседний дом. Вон, через балочку. Примерно сто метров. Видите? Красная крыша. -
Мы согласно кивнули. Вова продолжил.
- В деревне танчики загудели. Не наши. Им наш дом раскатать, говно вопрос. А по улице, пускай угадывают, где именно мы схоронились.
Дон! Ведешь Манюню и Алика. Вы - первые. Мы за вами с Камазом. Кладем его на плащ-палатку. Взяли! -
Вышел за забор, оглядываясь на своих подопечных. Тихонько спустился в балку. Встал на левый сектор. У кустов дождался остальных и пропуская вперед Женьку, поднялся к нужному дому. За мной втянулись все остальные. Там уже была разведка со своими трехсотыми.
-9-
Доктор тут же ускакал назад.
Ждем. Чего ждем - непонятно. Ясно уже, что и вторая наша атака накрылась медным тазом. Надо уходить.
А как? То, что поля у них закрыты с трех сторон, мы еще вчера на себе прочувствовали. Шоссе тоже закупорено будьте-нате. Один Буцефал, гнида двухствольная, чего стоит. Никакой серьезной подмоги тоже не будет. Просто некого уже посылать в бой.
Навалилось безразличие и сонная апатия.
А-а-а, пускай командиры думают. Здесь, сейчас, я простой боец. Такой же, как все. И слава Богу!
И в конце концов, в штабе уже тоже в курсе наверняка. Не зря же Чечен с рацией носится.
По хорошему, выходить отсюда только по темноте надо.
Но раненые. Сколько их доживет до вечера?
С-сука! Все. Не могу я больше думать. Не могу.
Опустошенный мозг, устало фиксирует неумолкающую канонаду. Раскладывает на составляющие пасьянс перестрелки.
Хотя, какая это перестрелка, когда по нам долбят со всех сторон с дистанций недосягаемых для легкого стрелкового оружия. А мы, мечтая о заветных трехстах метрах эффективного боя, только тоскливо стискиваем зубы...
Вернулся Вова.
- Всех трехсотых возвращаем обратно в угловой дом. Есть приказ на отход. -
Все разом поднялись, подхватили углы плащ-палатки со стонущим на ней Камазом и пригибаясь спустились в балочку. Навстречу шел Миша.
- Парни, не в дом. Идем к кустам на краю балки, ближе к полю. По улицам бронетехника укроповская гуляет. Сейчас по домам работать будут. Быстро-быстро. -
Мы сговорчиво повернули направо, к кустарнику в ста метрах от нас. Дошли, легли, разобрали сектора. Док подозвал меня.
- Витя. Впереди опора ЛЭП, видишь? - я кивнул.
- Пропускаешь вперед первую группу разведчиков и идешь за ними. Ты ведешь Алика с Манюней. После ЛЭП, берешь чуть левее и прикрываясь складочками, топаете к зеленке, до которой мы вчера не дошли. Помнишь? - снова кивок.
- Хорошо. Там будет ждать броня. Если нет, двигаете сами потихоньку-полегоньку. Как понял? -
- Все понял, Вова. До лэпины и дальше влево до зеленки. -
- Хорошо. Давай вперед. Мы - за вами. Трубу у Тохи возьми. Нам каждая пара свободных рук, позарез. -
Черкас протянул мне пустую РПГ без ремня. Неловко прижав ее левой рукой к тулову, я посмотрел на раненых.
- Пацаны, если что, будем ползти. Бошки не поднимайте, слушайте мои команды. Лево-право, стоять-ползти и так далее. Угу? -
Парни молча кивнули. Ну, вроде оба в адеквате. Хороший укольчик им Док замастырил. Да и пацаны - кремень, чего уж там. Сколько у Алика автомат не отбирали, не отдает. Уперся рогом напрочь. А Манюня вообще... нет слов.
Мимо нас потянулась первая группа оэрбэшников, вытягивающаяся в редкую цепочку. Пора.
- Пошли пацаны. - негромко говорю своим и пропускаю их вперед.
Deim0nAx
Journal information